Узнала, что, пока в 1964 году Верховный Суд США не вынес решение по знаменитому делу "Салливан против Нью Йорк Таймс", у этого издательского дома была простая позиция. Все обвинения издания или конкретных его журналистов в нарушении чести и достоинства, или во вторжении в частную жизнь автоматом шли в суд. То есть, никаких переговоров с тем, кто считает себя обиженным публикацией, никаких мирных урегулирований, предложений заплатить и "замять" дело. Только в суд, с публичной оглаской и детальным описанием процессa в прессе. Потому что журналисты и редакторы полностью и целиком отвечают "за базар" и качество напечатанного слова. А если суд решит, что газета-таки нарушила чьи-то права публикацией ложной информации, или еще каким-то образом, издательский дом выплачивал присужденную компенсацию не торгуясь. Опять же, полностью отвечая за базар.
Когда суд низшей инстанции вынес по "Салливану" решение в пользу истца, руководство "Ню-Йорк Таймс" начало продавать личное имущество, чтобы расплатиться по судебному предписанию - долг чести. Меня это поразило: не журналиста, написавшего (предположительно) порочащие кого-то слова пригвоздили к позорному столбу и сделали козлом отпущения. Хотя, наверное, ему тоже досталось. Руководство журналиста не открестилось, не "уволило задним числом," не устроило публичную порку - просто, не афишируя, редакторский состав начал продавать свои личные автомобили.
Потом, конечно, судебное решение пересмотрели, началась новая эра в интерпретации "первой поправки", и редакционная политика тоже изменилась. Но сама по себе история поучительная.