Иммиграционный адвокат - девушка сентиментальная, сердце у нее доброе. Порадовалась вместе с отставным военным по поводу обретения сына, обьяснила процедуру. Дело отнюдь непрямолинейное - ребенок-то рожден не в браке. Военный говорит: "Я - Советский Офицер. У меня военная пенсия, очень маленькая. Сын - студент. Денег - только-только на государственные сборы. Давайте, я напишу расписку, и буду Вам платить помесячно с пенсии. Я уже и распоряжения дал, чтобы мне пенсию сюда переводили. Слово Советского Офицера! Не могу же я просто уехать, да оставить сына с отчимом, пацан же мать только что потерял."
Ладно, раз "слово Советского Офицера," адвокат берется за работу. Заполняет все бумажки, отправляет куда положено, и получает платеж с офицерской пенсии. Дальше дело уходит на рассмотрение, а Советский Офицер наглухо пропадает. Оплата от него больше не поступает, на звонки он не отвечает, письма уходят в небытие. Пока от иммиграционных служб не приходит запрос на дополнительные доказательства. Тут Советский Офицер сам звонит адвокату, и говорит: "Вы вот эти бумажки отправьте-ка побыстрее, а то мне разрешение на работу задерживают, без него права никак не получить, а я собираюсь машину покупать." Адвокат аккуратно осведомляется, нельзя ли до покупки машины привести финансовые отношения в порядок. А Офицер гнет свою линию: "Вы сегодня, голубушка, уж пожалуйста, документики отправьте. Уважьте пожилого человека. А я в понедельник утром как штык у Вас в офисе с деньгами, расплачусь за все последние три месяца. Слово Советского Офицера."
Надо ли говорить, что Советский Офицер не появился в офисе ни в понедельник, ни через неделю, ни через месяц? Видимо, был занят покупкой машины. Так и растворился в пространстве, пока из иммиграционных служб не пришел запрос найти финансового поручителя для иммиграционного дела. У сына-студента дохода маловато, а других родственников-знакомых у Советского Офицера в Америке нет.
Тут Советский Офицер позвонил своему мягкосердечному адвокату с вопросом. "Я, - говорит, - решил, что поручителем должен выступить отчим моего сына. Он американец, у него зарплата есть, да и мой сын ему не чужой. А он взял, да и уперся. Не хочет за меня поручительство подписывать. Я, говорит, этого ребенка вырастил, как своего, я с его матерью был, когда она от рака умирала, а ты кто такой? Так Вы, голубушка, придумайте, как бы подать на него в суд, чтобы у него в принудительном порядке с зарплаты вычитали на мое содержание. А уж я в долгу не останусь. Слово Советского Офицера!"
Адвокат хоть и добрая душа, но у всего есть предел. Говорит Офицеру: "Если Вы не будете у меня в офисе через три дня с деньгами и подписанными финансовыми документами, я подаю прошение об отстранении от дела." Сказано-сделано. Не дождавшись Офицера в назначенное время, адвокат-таки исполнила обещанное. Через несколько дней Советский Офицер был на пороге офиса с пачкой скомканных купюр и письмом от иммиграционных служб, сообщающем, что прошение адвоката удовлетворено и Офицер теперь сам по себе в своем иммиграционном процессе.
"Вот видите, - с пафосом произнес Советский Офицер, - что Вы наделали! Вы мне всю жизнь испортили. У Вас, наверное, папа военный, раз Вы такая строгая. И сын-засранец говорит, что передумал меня спонсировать на иммиграцию. Как мне теперь с ним договариваться? Я - Советский Офицер. Я переговоры вести не могу. Я только в наступление, только вперед! Так что, берите-ка мои деньги, сколько я Вам там задолжал, и давайте все обратно, да чтобы одобрение петиции побыстрее, пока сын совсем не передумал."
Выперла адвокат-душечка Советского Офицера из офиса вместе с деньгами и напутствием больше не приходить и звонками себя не утруждать. Думала, дело кончилось.
А тут Советский Офицер звонит. Говорит адвокатской ассистентке: "Я не по поводу семейной петиции, у меня другое дело." Ассистентка возьми, да и переведи звонок на адвоката. Советский Офицер говорит: "Я не по поводу воссоединения с сыном. Сын у меня сволочью оказался. С гнильцой. Взял, да и отозвал мою петицию. Это его отчим подучил, я знаю. Так вот, я Вас хочу нанять беженство мне оформить." Адвокат, обалдев слегка, говорит: "