В ходе напряженной и грозящей зайти в "никуда" дискуссии, "небанально" подумалось о гении Достоевского. Как-то он так исхитрился описать старушку-процентщицу, что образ ее вызывает отчетливую наприязнь, хотя сюжет подразумевает вполне естественное сочувствие ее судьбе. То есть, читая текст, как-то не находишь времени притормозить и пожалеть несчастную угробленную старушку. Думаешь: "Ну, вот, укокошили Алену Ивановну, а теперь посмотрим, чем дело кончится". Ни секунды естественного движения души, простое следование сюжетной линии. И только потом, когда начинаются всякие увещевания и разглагольствования, осеняет: "А человека-то убили!"
И, помню, меня еще в школе удивлял тот факт, что преступлением Расколькникова обычно называется убийство старушки-процентщицы, тогда как на деле он убил двоих человек. Сделать факт убийства в литературном тексте обыденным и почти незаметным - высший писательский пилотаж.