У звонившего оказалась внешность "хорошего парня" из голливудского фильма. Широкие плечи, немного квадратистая челюсть, белозубая улыбка, открытый взгляд. Роберт учится в специальной школе для офицеров, которые потом формируют интеллектуальную элиту американской армии, а в университете он посещает курсы иностранных языков. Кроме русского он еще изучает испанский и корейский. "На случай войны," - демонстрирует свою великолепную улыбку Роберт, а я постеснялась спросить - войны с кем?
Русский язык - его любимый, во всяком случае он так говорит - а кто их, белозубых красавцев разберет? Читает Роберт в отличие от большинства своих соотечественников много. При этом пытается вникать в мельчайшие детали, на что требуется время, поэтому и диалоги наши стали рутинными. Роберт готов занудливо выяснять, как правильнее сказать "ждать автобус" или "ждать автобуса"? Почему Гоголь сжег sequel "Мертвых душ"? Долго бьется над правильным произношением полюбившегося ему слова "предубеждение" и по слогам выговаривает "Сол-шен-ит-син".
Когда я устаю от его бесконечных вопросов и пытаюсь малодушно сбежать, Роберт преданно заглядывает мне в глаза и певуче тянет: "Ты такая умница и красИвица". То, что для нормального американца обернулось бы обвинением в sexual harassment, Роберту сходит с рук. Я возвращаюсь к остывшему кофе и беседе о миссии русского православия.
Недавно Роберт позвонил и сказал, что хотел бы проститься. Он закончил программу и получил распределение в Калифорнию, так что мы вряд ли увидимся снова. Мы встретились и обнялись на прощание, я слегка поцарапала щеку о жесткое сукно его новенькой формы. Роберт долго крутил в руках бумажный сверток, а потом положил его на пол у двери. Он объяснил, что это небольшой прощальный подарок для меня.
Когда Роберт ушел, я развернула бумажный кокон. Там оказалась бутылка водки.
Все-таки у русских женщин в Америке странная репутация.